Сергей Фомичёв - Агриков меч
– Не простая стрела, – согласился Сокол, после короткого осмотра. – Не вурдова точно. Но ведь и у лесных жителей таких сроду не водилось. Здесь всё больше из дерева стрелы готовят под короткие луки, а самострелы такого боя редкость большая. Для них и доспеха соответствующего в наших лесах не сыскать.
– Мы-то теперь Фёдора подозреваем, – сказал Тимофей. – Хотя если подумать, незачем ему лишних врагов наживать. Со своими никак не сладит.
– Фёдор не знал о посольстве, пока вы к нему сами в стан не явились, – заявил Сокол. – В Муроме-то у него наверняка есть свои люди. Но чтобы на дороге вас подстеречь, не в Муроме слухов надо держать.
– А ты почём уверен, что он не знал? – удивился Румянец.
– Подслушал один его разговор, – не стал скрывать чародей. – А вот монах, с каким он тогда разговаривал, о посольстве предупреждён был. Этот точно всё знал. Мало того недоволен был содействием вашим.
– Монах? – переспросил Тимофей. – Видели мы там одного чернеца. Странного такого с мечом расхаживал. Не он ли?
– Он самый. С мечом, точно. Жалко удрал, а то бы уж расспросили.
– Не велика разница, Фёдор или монах его, – сказал Румянец.
– Он не совсем его, – поправил Сокол. – Дела какие-то общие у них были, это верно. Но монах, он сам по себе монах. Фёдору не служит.
– И откуда же он мог узнать? – спросил Борис.
– Скорее всего, из Мурома сообщил кто-то, что, мол, посольство к Юрию прибыло. Мало ли здесь церковников? А у них друг от друга тайн нет. Но возможно и раньше монах узнал. Из самого Нижнего донесли.
– Значит, не всю измену отец повывел? – Борис сжал губы.
– Это и так понятно, что не всю, – вставил Тимофей. – Раз уж стреляли в тебя.
– Вот я и говорю, – усмехнулся Сокол. – Доспех доспехом, а от измены никакие чары не спасут.
Они помолчали.
– А скажи, князь, ты правда Мещёрскую Поросль сюда торговать приехал? – спросил вдруг Сокол.
– Что? – опешил Борис. – Но как ты об этом узнал? Нет, постой-ка! Про Мещёрскую Поросль я только с Фёдором говорил. И только однажды. Значит, ты там был, в самом шатре?
– Был. Но уже не в шатре. Говорю же, подслушивал, когда чернец с князем разговаривал. А как тебя Фёдор позвал, монах вышел, но далеко не ушёл, сам захотел разговор ваш послушать. Вот и я рядышком оказался.
– Для отвода глаз я про Поросль вспомнил, – отмахнулся Борис. – Нужно же было как-то объяснить наше участие в здешних делах, вот и пришло на ум.
– Выходит, зря я переживал, – сказал Сокол. – Мы ведь как раз туда направлялись, когда эта свара вокруг Мурома началась. Ехали да не доехали. Вот я и подумал, может, знак это мне был.
– А монах, стало быть, подслушивал? – встрял в разговор Тимофей. – Не безразлично ему, выходит?
– Да, – кивнул чародей. – Тут, возможно, не простое любопытство. Надо бы съездить на то место, где по князю стреляли. Посмотреть, может, и проглядели вы что-нибудь важное.
– Только, чур, без Бориса Константиновича! – твёрдо заявил Тимофей. – Я провожу и покажу всё что нужно.
– Слишком усердствуешь, Тимофей, – хмуро бросил Борис.
– Слишком здесь не бывает, – возразил тот.
– Да ты сам едва на ногах стоишь, раны-то не зажили ещё?
– Ну так не воевать едем, потихонечку доберёмся.
И княжич, в конце концов, уступил.
***Несмотря на недавнюю битву, дорога оказалась людной и, прежде чем показать чародею и его юному спутнику место, Тимофей дождался, пока селяне не отъедут подальше.
– Вон оттуда в князя стреляли, – показал он на сосну. – А здесь мы как раз проезжали.
Чародей спешился, подошёл к дереву. Хорошая сосна, прямая, высокая. Такую на мачту корабельную в самый раз употребить. Но до реки далеко и сосну использовали для засады. Вот только кто? След злоумышленника давно простыл. Пожалуй, Мена смогла бы чего-нибудь учуять, но Сокол её силой не обладал.
Зато Тарко, обшарив окрестности, кое-что обнаружил. Следопытом он был куда лучшим чем Сокол, потому как на волшебство не надеялся, по-простому к веточкам посечённым приглядывался, к палым листьям раскрошенным. Вещественные улики искал.
– Рисунок знакомый, – сказал юноша. – Бежал человек, метался среди деревьев. Но с умом бежал. Петлял, следы путал, в ручьях прятал. Точь-в-точь как тот самый монах, которого мы не догнали. Он или нет, не скажу, но повадки похожи.
И вновь припомнился чародею разговор монаха с князем Фёдором. Знал чернец о приезде суздальского княжича. Знал и был недоволен. Нет ли тут и впрямь связи какой-нибудь? Монах ведь с мечом расхаживал, что само по себе необычно. А раз меч на пояс повесил, то мог и самострел в руки взять. Почему нет?
Когда они вернулись в Муром, их тотчас позвали к князю.
– Слепень вернулся, – успел шепнуть Румянец. – Побили отряд его.
К их приходу собралось уже всё начальство. Воевода и правда едва держался на ногах. Не столько от ран, сколько от усталости. Считай, без передышки после осады, после горячего боя в погоню бросился, а потом ещё и назад с дурным известием мчался.
– Вот ведь какое дело, – доложил он. – Перебили отряд наш. Мне с полудюжиной воинов вырваться удалось, остальные все там остались. Возле Волчьих Мшар нас подстерегли, туда, в Мшары, Фёдор и отступил. Но мы по зубам получив малым числом не решились соваться.
– Правильно! – одобрил Павел. – Некуда там сейчас соваться, топи кругом. На кочках разве посидеть можно, а прилечь уже места не хватит.
– Где же в таком случае родственничек войско своё держит? – спросил Юрий. – Да ещё и с лошадьми? По кочкам рассадил?
– Те отряды, что в обход пошли никаких следов не увидели, ни новых, ни старых, – сказал Павел. – И людишки местные молчат. А я так полагаю, хоть малый, но пошёл бы слушок, выскочи Фёдор на Владимир. И на московской стороне ничего. Хотя те, что сюда ведут, ещё сохранились. Нет, выходит, где-то в болотах он гнёздышко устроил.
– Больших сил у нас сейчас нет, чтобы ещё и болота месить, – хмуро произнёс Слепень. – Тут город – дыра на дыре, а ну как не один Фёдор на Муром зарится? Один раз отбились чудом, в другой может и не повезти. Нет, сейчас нельзя выступать.
– Сейчас и не нужно, – рассудил Юрий. – Если он в болота с перепуга залез, грозу пересидеть, то вскоре обратно выскочит, как из пещеры с шершнями. Там вурды обитают, а им такое соседство не по нраву будет. Если выскочит, проследим, куда уйдёт, тогда и подумаем.
Князь вдруг охрип. Схватил кубок с водой, глотнул жадно.
– А вот если у него там логово исконное, то куда хуже дела обстоят, – продолжил он рассуждать. – Тогда выродок все тропки тайные знает и стережёт их, а мы, если за ним полезем, в самую топь заберёмся. Потонем и стрел тратить не нужно.
– И как же тогда? – спросил воевода.
– Лучше уж зимы дождаться, морозов, – закончил Юрий. – Болота прихватит, по ледку и пройдём.
– Разумно, – согласился Павел. – К тому времени и город подновим. Так что не страшно будет без большого войска его оставить.
– Ты вот что, князь, – сказал Сокол. – Прежде чем туда соваться меня дождись. Как со своими делами разберусь, попробую выяснить, где он там спрятаться может. Есть одно подозрение, но проверить надо.
– Стало быть, поможешь нам? – обрадовался Юрий.
– Помогу.
– Значит, быть посему!
– Жаль, хотелось бы вместе с вами закончить, но до зимы не останусь, – сказал Борис. – Возвращаться пора.
– А ты ещё приезжай, – сказал Пётр.
– Боюсь, у отца другие дела для меня найдутся. Но если отпустит, приеду.
– Мы с тобой пойдём, князь, – сказал Сокол. – Нам с Тарко в Мещёрскую Поросль заскочить надо. Как раз по пути.
***Возвращаться домой сушей Борис Константинович не решился. Чуть не подстрелили, пока в Муром ехал, а на обратной дороге могли и лучше прицелиться. Зачем лишний раз судьбу искушать? Да и раненые ещё не вполне оправились, в седле им долго не выдержать. Так что Тимофей, одобрив решение княжича, тут же нашёл попутного купца с кораблём, достаточно большим и свободным, чтобы разместить лошадей, и отряд суздальцев отправился сплавом по Оке.
С ними отправился чародей. Но вышло так, что отправился он один, без Тарко. Уже перед самым отплытием прибыл в Муром гонец от Ука и неожиданно для всех отозвал домой прибывшего накануне с посольством Варунка. А все посольские заботы переложил на Тарко. Собственно старый князь давно обещал приставить воспитанника к делу, и не абы к какому, а именно к посольскому, но такого скорого и важного назначения Тарко всё же не ожидал. Он и опыта не имел, и в дела-то князь его не посвятил, а единственное дело, в какое Тарко посвящён был, вызывало у него лишь тоску и отчаянье. И рад бы отказаться от княжеской милости, да Ук согласия не спрашивал.
